«Я» - кино-исповедь Игоря Волошина
ЯВторая по счету игровая лента
Игоря Волошина «Я» - это, прежде всего, исповедь. Фильм автобиографичен
и предельно искренен. Волошин не фальшивит, он написал свою историю
своей же кровью, а это уже много значит. Можно было бы обвинить «Я» в
чернушности, если бы картина не была прочувствована режиссёром от первой
до последней минуты. В основе - авторская боль и рефлексия; дверь,
которую может открыть только тот, кто не боится вступить в темноту за
порогом.
Основная сюжетная линия повествует о жизни молодых людей
в 1987 году в Севастополе. Герой-наркоман (Артур Смольянинов) приходит в
психбольницу, чтобы «откосить» от армии. Однако законы данного
учреждения оказываются гораздо жестче, нежели в прочитанном им накануне
«Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи. Пациентам вкалывают лошадиные
дозы тяжелых препаратов. Стычки героя с санитарами становятся обычным
делом и повторяются всё чаще. Герой борется с режимом, победить который
нельзя. Параллельно с этим в фильм вклинивается история пациента той же
лечебницы Румына (Алексей Горбунов), то ли Христа, то ли Антихриста, у
которого своя трагедия.
ЯНад фильмом Волошина нельзя повесить
агитационную табличку в духе «Выбери жизнь без наркотиков», несмотря на
то, что запрещенные вещества льются с экрана литрами. Это фильм и о
поколении 90-х, и о поиске себя, и о вере. В отличие от своего коллеги
Вырыпаева, Волошин с Библией не полемизирует, но цитирует и снимает для
Бога видеоролик. Основной волошинский тезис - «вселенная записывает за
нами каждое слово», а плёнку не украдёшь и не сотрёшь, так что если
вести себя плохо, потом будет очень больно.
Сценарий, вышедший
отдельно ещё до выхода картины, был довольно сильно сокращен: линия
войны в Чечне, дававшая хоть какую-то надежду на перерождение и очищение
персонажей, была полностью вырезана. В фильме очищения нет или почти
нет: выживает только главный герой и девушка-наркоманка Чера (Маша
Шалаева), которая, став водителем автобуса, выбрала себе иной путь -
путь жизни.
Волошин всё время рискует сорваться в откровенную
пошлость. Старый автомобиль с влюблённой парочкой он запрягает тройкой
лошадей и пускает рассекать залитое солнцем поле. Использует в качестве
музыкального сопровождения хиты Шуфутинского и Круга. Про количество
обсценной лексики вообще лучше не упоминать. Но как в устах
интеллигента-профессора глупо и нелепо звучит трёхзначное русское слово,
так и уличный наркоман со стажем не может говорить высоким штилем. В
данной ситуации важнее, чтобы автор не переборщил.
ЯТак вот
чувство меры Волошину не изменяет ни разу. Эстетическое чувство не может
покоробить то, что само по себе органично и целостно, а в придачу ещё и
талантливо. Вульгарщина в «Я» - это стиль, приём, свойство языка
конкретного человека. Эта вульгарщина строго дозирована и сочетается с
удивительными по своей глубине образами. Герой и героиня разговаривают,
не раскрывая рта. Убитая femme fatale становится собакой: в ключевой
момент фильма она тащит крест с распятым на нём возлюбленным. Давно
умершие друзья, осыпаемые сверху чем-то вроде пыли, застывают среди
колонн. И всё это сумасшествие дополняет титр «фильм основан на реальных
событиях».
«Я» - кино мрачное ровно настолько, насколько мрачна
жизнь конкретного человека и людей вообще. Персонажи ведут тот образ
жизни, который по определению приводит к последствиям самым плачевным,
но это - их способ жить. Кто-то находит в себе силы освоить иной способ,
кто-то нет. Волошин даже актёров на главные роли подобрал из тех, за
которыми не «волочится» шлейф кристальной интеллигентности - Артур
Смольянинов, Оксана Акиньшина, Алексей Горбунов и Мария Шалаева.
Сюжетные спирали закручиваются так, что уже не ясно, где галлюцинация, а
где реальность. Когда конфликт исчерпывается, а происходит это довольно
рано (Волошин вообще к сценарным канонам относится несколько
пренебрежительно), зрителю остаётся кровь в чистом виде, ретроспектива
жизни на острие и расплаты за эту жизнь.
«Чего боится человечество?», - спрашивает героя главврач (роль
сопродюсера фильма, чудесной Анны Михалковой) на медкомиссии. «Самой
жизни», - отвечает он, и это - совершенно разумные слова, за которые
стоило бы сразу уличить в симуляции сумасшествия. Тот, кто не сможет
убить свой страх, обернётся изваянием и канет в Лету. Иные выживут: хотя
бы ради самой возможности исповедаться, рассказать о своей боли. Для
публичной исповеди ведь тоже нужно быть очень смелым.
